У каждого из нас история своя.
Похожих судеб не бывает никогда.
Как в зеркале, не отразишься в ней.
Шагаешь по земле стезей своей.
Т. А.Горбунова.
Тяжело и больно вспоминать прошлое, которое живет в нас и тянет к себе, а еще тяжелее поведать кому-то о нем. Это было в двадцатом веке. С той поры многое утекло. В мир пришли внуки. Моей мамы давно нет на свете. Мне сейчас больше лет, чем ей было когда-то, но ее так не хватает! Хочу поведать о своей планиде. Пусть молодое поколение знает о нас, о нашей судьбе и читает горькие страницы нашей жизни. Возможно, кто-то задумается, кто-то расскажет детям, кто-то не совершит необдуманный поступок. Время забрало у меня самое дорогое, оставив взамен только память о нем.
Я, Завозина Анастасия Лаврентьевна, родилась 3 января 1929 года в деревне Еловка Тобольского района Тюменской области. В нашей семье было пятеро детей: Антон, Прасковья, Анастасия, Петр и Екатерина. Жили бедно, много трудились. Всякое случалось, но ведь со мною были мои родные! Только сейчас понимаю, какое это счастье – жить со своими родными!
Недолго длилась моя мирная жизнь. Мне было 12 лет, когда началась война, безжалостная, никому не нужная война, вошедшая в каждый дом и укравшая годы нашей мирной жизни. Война – исчадие зла, горя, слез, крови и смерти. В этом слове сквозит какое-то страшное величество. Разве может быть правым тот, кто убивает? Люди должны оставаться людьми в любых жизненных ситуациях. А иначе разве это люди? Не может быть иначе никогда.
Объявили о начале войны по репродуктору. Мама даже как-то сразу постарела. До этого о войне я читала только по книгам. Чувствовала, что будет плохо. Многие плакали. На фронт взяли сначала молодых ребят, а потом тех, кто постарше. Мой отец, Шестаков Лаврентий Иванович (01.09.1896 г.р.), до войны был конюхом, ухаживал за лошадьми. Когда его забирали на фронт, он так переживал, словно чувствовал, что не вернется назад. И рано утром ушел в небытие. Больше я его не видела. Невыносимо, когда люди расстаются, чтобы никогда не встретиться вновь. Но мне так больно еще и оттого, что не проводила отца на фронт. До сих пор из прошлого глядит высокий человек с кудрявыми волосами, светлыми глазами, одетый в изношенную фуфайку, старые брюки и кирзовые сапоги. С годами время стерло черты его лица, но глаза… Их свет грустно прорывается сквозь прошлое, словно помогает хоть чем-то скрасить мою безотцовщину. А, может быть, это отец преклоняется глазами цветов, блеском воды, мерцанием росы и синевой далекой звезды? Мне всегда не хватало советов отца. Я бы многое отдала, чтобы услышать его голос, увидеть его улыбку, просто прижаться к плечу такого родного, большого и сильного человека. Как сложилась его судьба? Время об этом умалчивает. Получили только с дороги письмо, написанное его товарищем, так как отец был неграмотным: «Подъезжаем к Москве. Мои ноги не лезут в пимы». Позднее пришло извещение о том, что отец пропал без вести. Мой брат, Антон Лаврентьевич Шестаков (01.09.1917 г. р.), тоже пропал без вести. Об отце и брате до сей поры мы так ничего и не знаем. Как они шагнули в неизвестность? Это тайна, глубокая и печальная.
Вся забота о нас легла на плечи мамы, Шестаковой Натальи Андреевны (22.08.1903г. – 29.03.1986г.). Мама была неграмотной. Она сполна хлебнула трудности военного времени: нужду, усталость, тревогу за своих детей. Мужчин забрали на фронт. Старые да малые остались работать в колхозе «Трудовая семья» деревни Еловка, что располагалась в двадцати километрах от Тобольска. Прасковья уехала работать на баржу в поселок Октябрьское. Там у рыбаков принимала рыбу и сдавала ее государству. Прасковье в то время было двадцать лет, брату Петру – 9 лет, а сестре Екатерине – 5 лет. Было трудно, голодно. Мама одна поднимала нас, всегда жалела и последний кусочек отдавала нам, ее детям. Но жили. Выбора другого ни у кого не было. Ждали наступления весны. Ведь тогда появлялась трава. Мы ее добавляли в тертую картошку (если была), бросали горсточку овсяной муки, заваривали, а потом ели. Всего 100 граммов этой муки давали на трудодень. Все время хотелось кушать. Работали на полях, выращивали скот. Трудились не покладая рук, а иначе нельзя. Надо было приближать победу. Платили налог стране. На фронт сдавали норму молока, мяса, яиц, сушеного картофеля. Выплачивали денежный непосильный заем. Благодаря тому, что держали скотину, многие выжили. Мы, подростки, работали в поле, косили траву, сушили и сгребали сено в копны, затем копны метали в стога. А осенью молотили хлеб и сортировали. Заготавливали на зиму дрова, пряли пряжу, ткали холст. Света не было, сидели при керосиновых лампах или лучинках. Трудились вместе с взрослыми. Помогали маме по хозяйству. Носили фуфайки, холщевую грубую одежду, чирки. В деревне жило мало людей, школы не было, ходили за несколько километров в соседнюю школу. Вставали по солнышку, шли через лес, несли в руке факел, так как боялись волков. Не было тетрадей, чернилами из сажи писали на полях и между строчек в книгах. Но детство – это особый мир, куда навсегда закрыты двери для взрослых. Даже по законам войны мы оставались детьми, не задумываясь о том, что такое возможно пережить. Жизнь многое стерла из памяти, но только не потерю родных. Лихолетье пришлось на годы войны.
Жили бедно, голодно и трудно. Хоть я не видела немцев, не слышала взрывов, но отзвуки войны вошли в каждый дом. Все шли ее путем, все подчинялись ее законам. Все пережили. Пережили и эти горькие военные годы. Мы на колхозном поле работали, когда приехал нарочный (посыльный) верхом на лошади: « Пошли домой! Война закончилась!». В этот миг воцарилась зловещая тишина. Каждый будто оцепенел на мгновение от этой долгожданной вести. Что потом творилось! Кто радовался, кто ревел, кто кричал, кто прыгал! Мы с мамой шли и горько плакали, не видя дороги. Щек не хватало для слез. Словно знали, что больше никогда не увидим отца и брата. Мама так и осталась вдовой. Сколько ей пришлось пережить! Это так и ушло вместе с ее отстучавшим сердцем. Мы, ребятишки, внезапно повзрослевшие, отчетливо понимали, что такое мир. Война вырвала наши прекрасные мирные годы и оставила взамен искалеченные судьбы, трагедии и потери. Никому не пожелаю такого, даже врагу. Но мы выжили и победили назло всем. Только человек, прошедший тяжести войны, поймет это. Похоронки все приходили и приходили в деревню. Немало жизней забрала кровавая война.
Много я рассказывала о войне своим детям, рассказывала о жизни мамы с ее слов, о трудной доле ее сестер: Прасковьи Андреевны Рожковой и Анфеи Андреевны Моржевиловой. Кто слушал, тот слышал. Раньше и я не понимала до конца какую боль, и жестокость несет война. Детство есть детство. По-видимому, природа так берегла неокрепшую детскую душу. А то бы все горе легло на их слабые плечи. Часто вспоминаю мою бабушку Иларионову Марфу Ивановну. У меня была самая лучшая на свете бабушка! До сих пор помню ее наставления, хотя была еще маленькой. Бабушка пряла, ткала холст, помогала выполнять домашнюю работу по хозяйству. А как красиво сплетала баба Марфа лук в косичку! Это я помню ясно. Она спала на русской печи. Я любила залазить к ней на печь. Бабушка прижимала меня к себе, рассказывала сказки. В эти минуты я растворялась в волшебном свете дивной сказки и проживала с ее героями сказочную жизнь. С бабушкой Марфой мы уходили далеко в лес по черемуху. Петя и я пригибали черемуховые ветки, а бабушка собирала ягоды. Набирали два ведра ягод, просовывали в душки ведер палку и несли домой. Шли, часто отдыхали. Так уставали от длительной ходьбы, что еле передвигали ноги. Однажды мы заблудились, пошли не той дорогой. Баба Марфа сняла чирки, переодела их наоборот, и мы благополучно дошли до дома. В это время мне казалось, что она вышла из волшебной сказки, чтобы помочь нам в трудную минуту. Дома черемуху сушили в русской печи и свозили на мельницу. И уже черемуховую муку меняли на овсяную муку. Вскоре Марфа Ивановна уехала в Тобольск, к своей сестре, там и умерла. Много интересного и поучительного рассказывала мне бабушка Марфа. Никогда не забуду это. А сколько жизненных тайн она унесла с собой! Все же было бы правильно молодому поколению записывать и впитывать знания своих родителей, стариков для будущего наших внуков, для святой памяти прошлого наших предков.
После окончания школы я поступила в Тобольский рыбный техникум на технолога. Но по состоянию здоровья не доучилась. Познакомилась и вышла замуж за Завозина Афанасия Николаевича (10. 02. 1926г. – 30. 09. 1992г.). Сам Афанасий Николаевич из деревни Лосева. На фронте не воевал. Мы переехали в Карелино. Муж работал на лебедке, вытаскивал лес из воды. Родились дети: Надежда, Татьяна и Валерий. Не было яслей, детских садов. Дети подросли и пошли в школу. Прибавились новые заботы и хлопоты. Приходилось много трудиться.
Затем уехали в поселок Прииртышск. Поселок был небольшой. Многие жители покинули его, так как не было работы. Стояли в гордом одиночестве пустые дома. Нам дали квартиру в деревянном доме. С водокачки носили воду, работали на огороде, держали скотину. Дружно жили с соседями.
Через три года, осенью 1968, переводом на катере приехали в Сергино (Приобье), привезли скот. Муж окончил курсы крановщиков и работал на речном кране. Я замещала по работе, была и завхозом, и кладовщиком. Михаил Андреевич Кожевников (начальник Сергинского лесоперевалочного участка) послал за мною на лошадях. Мне предложили работу на Г С М и назначили заведующей Г С М (горюче – смазочные материалы). Так до пенсии и проработала заведующей. Все же я счастлива, что живу, хожу иногда в церковь. Не забывают пригласить меня на мероприятия библиотекари. Низкий им поклон за это! Пусть больная, старая, но живу, слышу чьи-то добрые слова, ощущаю солнечное тепло и тепло человеческих сердец. Просто живу и наслаждаюсь этим прекрасным, свыше подаренным человечеству миром, наслаждаюсь моим северным уголком земли с морозами и белыми ночами. Благодарю людей за то, что они вложили частичку сердца в улучшении нашего быта. Уголок моей жизни и сейчас ведет меня дорогою усталой и беспомощной старости, в которой все дни слились в один.
Сейчас у меня четыре правнука: Вадим, Михаил, Антон и Савелий. Дети навещают меня. Оставаясь один на один со своими мыслями, я вновь погружаюсь в мир, где, казалось, шептались со мною кусты и травы. Погружаюсь в мир со всеми своими радостями и тревогами, и нахлынувшие воспоминания успокаивают мои душевные муки.
Всем желаю трудиться на совесть и воспитывать детей. Все надо пережить. Все, что уготовлено нам судьбой. Ведь надо жить не как-то, а жить для людей, желая им только всего наилучшего. Пусть у наших детей и внуков будет достойное будущее!
Изломанные судьбы не изменишь. Погибших на войне не вернешь. Эта невыносимая боль потерь и утрат отдается во мне через годы. Только последние свидетели могут поведать о жестокости войны. До сих пор я думаю об отце и брате, жду хоть какой-то весточки о них. Ведь бывают же в жизни чудеса! Нельзя жить без этой надежды на земле. Время по-прежнему молчит. Не дай Бог никому узнать войну со всеми ее бедами, трагедиями и преступлениями! В этот радостный и долгожданный для миллионов людей день Победы давайте вспомним поименно тех, кто погиб, и, скорбно, склонив головы, помолчим.
Завозина Анастасия Лаврентьевна,
ветеран труда.
02. 2015 г.