Идрисов Б.А. «ПОПУТЧИКИ»
Повесть. 2017 г
Утро выдалось ясным и солнечным. Собрав все свои вещи и кучу надаренных мне подарков, сложив их в багажник, я был уже готов выехать в обратный путь в далекую Сибирь. Во дворе сновали родственники пришедшие попрощаться, узнав о моем отъезде. Вдруг, появившись в небе огромная черная туча, окропила землю коротким дождем. «Дождь в дорогу к удаче» — произнес кто- то из провожающих меня. «Удача мне не помешает» — произнес я в сердцах и про себя подумал «Четыре с лишним тысячи километров шутка ли»? Пожелав всем всего наилучшего, я сел в уже заведенную машину. При выезде со двора, посигналив, сделав провожавшим многозначительный жест рукой, я выехал на щебенчатую дорогу. «Доехал домой, значит, и обратно доберусь» — подумал я, вспомнив, как мой давнишний друг советовал мне пройти ТО накануне моего отъезда, узнав, что я еду на Кавказ. Но, как водится, сославшись на авось, я пренебрег его советом. Проезжая через аул, мне никто не встретился, потому как было раннее утро. «Это хорошая примета»- подумал я, поддавшись суеверию. На окраине аула, где дорога делала изгиб, росло грушевое дерево. Под ним стояла установленная скамейка. Пожилой житель аула, чей дом находился неподалеку, провел пластиковую трубу прямо под дерево. По ней текла родниковая вода, что била из- под земли у его дома. На стволе дерева висела на крючке алюминиевая кружка. Проезжающие и прохожие, зная об этом, всегда останавливались здесь, чтобы попить холодной воды и посидеть в тени дерева. Все благодарили старика за его доброту. Остановившись, я вышел из машины. Дотянувшись рукой, я сорвал с ветки дерева спелую грушу и присел на скамейку, пробуя грушу на вкус. Зрелый фрукт таял во рту. Испив родниковой воды, с не передаваемым вкусом, я еще долго сидел на скамейке, любуясь окружающим миром. Я не буду рассказывать о всех прелестях и красотах природы Кавказа: они описаны давно. Но смею заверить, кто хоть раз здесь побывал, тот их не забудет никогда. С необъяснимой тревогой на душе я сел в машину и продолжил путь. На самой вершине, откуда дорога уходит на равнину, я затормозил и оглянулся назад. Горы с немым упреком смотрели вслед, провожая меня в дальний путь. Я им помахал рукой. Выехав на равнину, не без труда проехав автомагистраль Баку-Грозный, окольными путями я доехал до Дагестанской границы и свернул на Астраханскую трассу. По прошествии двух часов с небольшим, с начала моего пути, я уже мчался по дороге, окруженной калмыцкими степями. Густая, сочная трава росла по обе стороны, примыкая к дороге. Недавно выложенный, судя по всему, асфальт с яркой разметкой, уходил за горизонт, прорезая зеленый океан. Редкие встречные машины пролетали мимо со свистом. Однообразный, унылый пейзаж не сулил никакого предлога воображению. Только степь, да степь простиралась вокруг. Казалось, ей нет конца. С правой стороны дороги появилась деревня из нескольких жалких построек. От дождей и времени отпавшая штукатурка на стенах домов обнажала полуистлевшую дранку. Прогнувшие и кое-как залатанные из различных материалов крыши домов, свидетельствовали, что им немало лет. Ни забора вокруг домов, ни ворот. Привязанная, массивной цепью к стволу дерева, мохнатая собака провожала меня, устало глядя в след. Через некоторое время у дороги далеко впереди показалось белое пятно отары пасущихся овец. Подъехав, я остановил машину на обочине и вышел, не ради любопытства, а чтобы размяться и передохнуть после долгой езды. Тучные овцы с обвисшими курдюками беззаботно паслись вдоль дороги. Солнце светило в зените. И ни одного дерева вокруг, чтобы бедные овцы могли спрятаться в тени. Попив кофе с пирожком, уложенные мне в сумку на дорогу, и порядком отдохнув, я уже собрался было продолжить путь, как вдруг, далеко в степи показался всадник, мчащийся во весь упор, направляясь в мою сторону. Я вышел из машины, дожидаясь его. Подъехав, он остановил лощадь, с силой потянув повод так, что лощадь встала на дыбы, чуть не сбросив седока. Соскочив на землю, всадник быстро подошел ко мне, тяжело дыша. Казалось, он не ехал верхом на лошади, а бежал рядом с ней. Сквозь прерывистое дыхание, не поздоровавшись, он произнес: «Не будет закурить»? Достав пачку из бардачка, я протянул ему сигарету. Чиркнув несколько раз зажигалкой, он прикурил. Часто делая затяжки, еще тяжело дыша, он выкурил сигарету. Глядя куда-то вдаль, он думал о чем-то своем, будто меня и не было вовсе. Его лощадь стоя рядом, лениво пощипывала траву, размахивая хвостом. Я снова протянул незнакомцу сигарету. Он, молча, ее взял и прикурил. Я с некоторым интересом разглядывал моего незнакомца. Он был человеком средних лет и не большого роста. «Вы, наверное, работаете пастухом»?- спросил я. «Да» — отвечал он: «И давно»?- спросил я снова: «Вес жиз»- ответил он, картавя русский язык: «И зарплату, должно быть, получаете»?- не унимался я. Он, долго подумав, словно подсчитывая в уме свои скромные начисления, наконец, ответил: «Мало». Собеседник он был никудышный. На все мои вопросы он отвечал коротко. Чаще чем «да» и «нет» я от него ничего не услышал. «И жалкий сын степей калмык» — вспомнил я строки из последнего творения великого поэта, написанное им на смертном одре. Мой незнакомец имел наружность неприятную. Его убогая одежда, невзрачный вид, короткие и кривые в коленях ноги, узкие ничего не выражающие глаза с отчужденным взором, производило впечатление удручающее. Думаю, за целый день в обществе с кем бы то ни было, он по собственной инициативе не связал бы и двух фраз. В прочем, это мое личное мнение. В действительности, он может и был добрый малый. Но кто его знает? Решив, что наш диалог исчерпан, я уже садился в машину, намереваясь уехать. «Можно еще один сигарета»?- произнес он. Я протянул ему пачку, сказав: у «Бери все, я куплю себе где-нибудь по дороге». Он спешно, словно, боясь, что я могу поменять свое решение, сунул пачку себе в карман и не попрощавшись, направился к лощади. Вдев левую ногу в стремя, он ловко взобрался верхом. Натянув повод и повернув лощадь в степь, он что-то выкрикнул, ударив животное по бокам своими каблуками. Лощадь встала на дыбы, и, рванув с места, пустилась рысью, поднимая прах. Надо отдать должное, наездником он был весьма искусным. Привстав на стременах, он едва ли касался седла. Умная лощадь, словно разгадав намерения всадника, летела как стрела. Казалось, обширная степь ей была мала, и раз за разом, было ощущение, что она вот-вот оторвется от земли. Очень скоро всадник с конем, превратившись в одну общую точку, медленно растворились в дали, исчезая в прогретом воздухе жаркого дня. Простояв еще некоторое время, я продолжил путь. Город Элиста остался по левую сторону. Я проехал мимо по главной магистрали, не заезжая в город. Солнце медленно катилось к закату. Прошло уже несколько часов после моей последней остановки. На участке, где дорога делала крутой поворот, стояла одинокая кафешка, с небольшой площадкой во дворе. Я въехал во двор и заглушил машину. Было ощущение, что я единственный посетитель заведения, хотя двери были приветливо открыты. Я вошел вовнутрь. В зале стояли два столика без стульев. На одном столике стояла тарелка с не доеденной пищей. За прилавком сидела грузная калмычка, играясь в своем телефоне. Она была увлечена этим занятием и не обращала на меня никакого внимания. «Что у вас в меню»? – спросил я, поздоровавшись. «Плов» — не глядя в мою сторону, ответила она. «А еще»?- спросил я снова. «Плов», — ответила она, не отрываясь от своего телефона. «Ну, дайте тогда плов» — смирившись со скудным меню, произнес я. Она тяжело встала со своего места и подошла к холодильнику. Достав оттуда тарелку, почему то с готовой порцией, хозяйка поставила в микроволновку и нажала на кнопку. Микроволновка со скрежетом заработала. И пока тарелка в ней вращалась, хозяйка не сводила с меня пристального взгляда. Ее равнодушное, без всяких эмоций, слегка сплющенное лицо, не выражало никаких чувств и эмоций. Стараясь отвести от себя ее неприятный взгляд, я попросил салат из нарезанных помидор и чай. Она невозмутимо достав тарелку с несколькими дольками помидора и налив, в граненый стакан чаю, поставила на прилавок. Я все это унес на стол. К тому времени микроволновка с треском выключилась, и мой славный обед был готов. Содержимое моей тарелки мало походило на блюдо, которое я заказывал. Скорее, это была рисовая каша с непонятным оттенком. Единственное, что не пожалела, уже нам известная повариха, добавить в свой скромный рацион, так это лаврового листа. Я насчитал в своей тарелке аж семь штук. Я с трудом осилил пол ложки плова, долго прожевывая. В большей степени стараясь не смутить любопытную хозяйку, которая за мной с интересом наблюдала. Сделав глоток чая, со слабым привкусом сахара и купив пачку сигарет, я вышел на улицу. Под тенью растущего дерева во дворе, растянувшись на траве, лежали две кошки рыжего и черного окраса. Не далеко от них в тени собственной будки на цепи сидела собака с короткой шерстью. Судя по виду, она не испытывала недостатка в еде. Я достал свой пакет с домашними пирожками из сумки и термос с кофе. Пирожки были слегка теплые, кофе, как не странно, был еще горячим. Поставив все это на багажник, я не спеша перекусывал, запивая кофе. Хозяйка, шаркая тапками, прошла мимо с тарелкой в руках, не обращая на меня никакого внимания. Направляясь в сторону, где лежали кошки. «Тигр, Негр»- окликнула она их, высыпая в миску содержимое из тарелки. Рыжая кошка поднялась, разминая спину и протяжно зевнув, подошла к хозяйке. Обнюхав еду, она снова вернулась в тень и принялась чистить свою мордочку, поочередно облизывая лапки. Вторая кошка, оторвав голову от земли, снова развалилась, приняв прежнее положение. Хозяйка, пройдя мимо меня, вернулась вовнутрь кафешки. Вдруг во двор въехал Джип. Из него вышел не по годам упитанный мужчина в белой рубашке навыпуск. Шикарный галстук лежал у него на животе. Похоже, он был голоден, так как быстро проследовал вовнутрь заведения. Закончив с трапезой, прикурив сигарету, я сел на пассажирское сиденье машины, открыв до упора дверь. По прошествии нескольких минут, через открытую дверь послышалась словесная перепалка изнутри. Мужчина вышел с красным от гнева лицом. Он быстро сел в свою машину и бесцеремонно развернувшись, чуть не наехав на стоящее дерево, рванул с места, поднимая клубы пыли. Выехав на трассу, машина исчезла из виду. Хозяйка снова вышла с тарелкой в руках, нервно бормоча что — то на своем наречии. Она вывалила из тарелки содержимое в стоящий возле собачьей будки чугунный чан. Собака сидела, не обращая на нее никакого внимания, то и дело, клацая челюстями, пытаясь поймать назойливую муху, которая взлетала и снова садилась ему на нос в одно и то же место. Заходя вовнутрь кафешки, хозяйка остановилась в дверях: «Не нравится, не ешь» — крикнула она в след уехавшему клиенту и исчезла, тяжело вступая, за дверным проемом. Сев за руль, я завел машину, и в последний раз окинув взглядом это ни чем не примечательное место, уехал. Время уже подходило к полуночи. Где то впереди озарялось небо, освещаемое светом большого города. Иногда чувствовалось, как тяга двигателя моей машины пропадала и меня это не на шутку настораживало. Дорога резко уходила на спуск, и где то впереди смутно проглядывался крутой подъем. Вдруг, двигатель затарахтел. Из — под капота послышался резкий звук. Я вывернул на широкую обочину и остановился. Глушить двигатель мне не пришлось: он заглох сам. Я быстро вышел из машины и открыл капот. Откуда- то изнутри двигателя послышался еле уловимый звук, как слабый стон безнадежно больного человека. «Похоже, я встрял» — мелькнула у меня в голове мысль. Попытка снова завести двигатель ни к чему не привела. С пригорка, откуда я только что спустился, показались фары мчащейся машины. Подождав, когда она подъедет поближе, я замахал рукой. Но она не остановилась. «Вот и верь приметам» — с досадой подумал я, вспомнив, как при отъезде из дома, кто то из провожавших нарекал, что дождь в дорогу — к удаче. Я растерянно огляделся по сторонам, в слабой надежде увидеть хоть одного человека, который смог бы если даже не помочь, то хотя бы посочувствовать моему положению. Снова показались издали фары встречной машины, но моя попытка остановить ее, не увенчалась успехом. Вдруг меня осенила мысль, и я бросился к телефону, намереваясь позвонить в службу спасения. Но связь отсутствовала на прочь. Освещая пространство светом фар, показались две машины, едущие одна за другой на большой скорости. Я встал на проезжей части, подняв вверх обе руки. Они, резко свернув в сторону, пронеслись совсем близко. Меня всколыхнуло порывом ветра. Сделав несколько глотков, уже остывшего в термосе кофе, я закурил сигарету. Никотин подействовал расслабляюще, и я немного пришел в себя. На краю обочины валялся пластиковый ящик, вероятно, выпавший с проезжавшей машины. Я перевернул его верх дном и присел на него. Ночь была тихая, только было слышно, как стрекочут сверчки и кузнечики. Невдалеке показались как два горящих угля, глаза лисицы. Я хлопнул в ладоши и ночной охотник тут же исчез в темноте. Какая — то птица без устали нарезала круги над моей головой, усердно пытаясь прогнать непрошеного гостя. Бледная луна висела в небе, равнодушно испуская слабый свет. Далекие звезды сверкали в вышине, каким- то безучастием. Я уже не обращал внимания на изредка пролетающие мимо машины: остановить кого-либо было бесполезное занятие. Посидев еще некоторое время, я лег на заднем сиденье машины, вверившись безвестной судьбе. И, как не странно, вскоре уснул. Поспал я, как потом выяснилось, часа три. Вдруг резкий звук тормозов, прервал мой сон, вернув меня в реальность. Я поднял голову, еще не осознавая происходящее. В нескольких десятках метров впереди остановилась легковая машина. На асфальте тускло виднелся тормозной путь от протекторов. Включились огни заднего хода и машина, подъехав, остановилась впереди в нескольких метрах. Я вышел на улицу, протирая сонные глаза. Открылись двери и из подъехавшей машины вышли два молодых человека, как две капли воды похожих друг на друга. Услышав родную речь, первым поздоровавшись, я пошел им на встречу. Мы познакомились. Это были два брата, как в таких случаях водится, с созвучными именами. Их звали Дени и Эми. «Что стряслось, брат, почему ты стоишь на этом безлюдном месте»? — спросил один из них. Я объяснил ситуацию. «Открой капот»- сказал второй, и, подойдя к своей машине, вернулся, неся с собой фонарик. «Да он открыт» — ответил я. Светя фонариком, они осмотрели двигатель. «Дело — дрянь» — наконец произнес один из них. «Похоже, двигатель заклинил» — подхватил второй. «Давно менял масло»? — спросил он же. «Дома» — ответил я. Правда, покупал на трассе по дороге домой вдвое дешевле. Уж больно нужны были деньги тому бедолаге, иначе, уверял, что ни за что не продал бы. «Ты что, как так можно»?- произнес второй: «Результат на лицо». «И давно стоишь тут»? «Часа четыре» — ответил я. «Ни кто не остановился, хотя пытался долго». «Так кто же остановится ночью?», сочувствующе произнес второй. «Но вы же, почему то остановились». « У нас родственник живет в Сургуте, в отпуск приезжает на машине с таким же регионом, потому и остановились». «Сам не оттуда будешь»? «С округа» — ответил я, и подумал: — «Как часто бывает в жизни, когда какая то незначительная деталь играет существенную и важную роль, меняя сложившуюся ситуацию в корне». «Что ж, будем тащить на буксире»- произнес тот, который назвался именем Дени: «Выбора нет». Он быстро достал буксировочный трос из своей машины и закрепил его. «Пусть Эми садится в твою машину, за руль: он знает дорогу» — произнес он, садясь в машину. Я предпочел ехать на пассажирском сиденье на своей. Мы поехали. Еще не веря, что оставляю это злосчастное место, я оглянулся назад. Пластиковый ящик, на котором я долго сидел, смутно виднелся на краю обочины. Транспортировочные огоньки ритмично включались и гасли, освещая кромешную тьму. «До Волгограда километров сорок» — произнес Эми: «Через час, или около того, будем на месте» . «Дорога местами не очень, быстрее не получится». «Да. это уже не так важно» — ответил я. «Мы живем в пригороде»- продолжал Эми, «У нас свое СТО и мы с братом сами делаем ремонт машин. И двигателей, и ходовой части, и кузовов, так что не переживай. Приедем, определимся что и как. Не переживай. Я очень обрадовался такому раскладу и невольно по удобней расположился на своем сиденье.. «Ездили домой» — продолжал Эми, «Племянник попал в больницу, сделали ему операцию». «Ну и как, удачно все прошло»? — спросил я. «Да, все хорошо, слава Богу. Дней через десять опять поедем, как будут выписывать». Приора Дени уверенно ехала впереди, выпуская из выхлопной трубы густой дым. Как и предполагал Эми, мы доехали за час. Остановившись возле не большого дома, мы вышли из машин. Рядом с домом стоял большой гараж с широкими металлическими воротами. Из дома вышла молодая женщина, жена второго брата. Поздоровавшись, она радушно пригласила нас в дом. Как только мы выехали, оказалось, Дени ей позвонил, что будут гости. Мы вошли в дом. На столе стояло свежее блюдо — галушки с мясом, издавая вкусный запах и нагоняя аппетит. Мы поели с удовольствием. Горячий бульон придал силы и бодрость. Мы вышли с Эми покурить, второй брат его был некурящий. Был ранний рассвет. Редкие машины проезжали по улице, освящая фарами проезжую часть. Через несколько минут вышел к нам и Дени. Мне хотелось по — быстрее обсудить мое положение. «Придется тебе с недельку пожить у нас» — произнес Дени, словно догадавшись, о чем я думаю. Ждать мне не хотелось: «Вы же скоро опять поедете домой» — сказал я. Если я оставлю задаток и потом скину на карточку остальную сумму? Будете ехать и угоните мою машину, напишу доверенность и номер телефона кого — либо из моих домашних. Мы обменялись номерами телефонов, и я вручил им документы от машины. «На самолет билетов, однозначно, не будет, придется тогда на поезде» -произнес Дени. Поспи, отдохни, потом посмотрим». «В общем — то я уже поспал», ответил я, «Вызвать бы такси до ЖД вокзала». «Зачем такси вызывать? Эми тебя увезет. Кстати, обратился он к брату, позвони своей знакомой, может она поможет с билетом? Эди пошел в сторону, на ходу набирая номер. Дени мне сделал обнадеживающий жест рукой. Поговорив с кем- то по телефону, Эди пошел к нам: «Моя знакомая говорит, что закончила смену, но будет нас ждать, обещала помочь. Поблагодарив Дени и его жену, я попрощался с ними и вместе со вторым братом уехал на вокзал. Хотя было раннее утро, движение на дорогах было интенсивное. Еще сонные многоэтажки стояли по обе стороны проезжей части и многие окна в них светились. Где то по правую сторону, освещенный яркой подсветкой, возвышался огромный памятник — скульптура «Родина-мать зовёт!», как символ великого прошлого великой страны. Доехали мы довольно таки быстро. Эми признался, что знает здесь все закоулки и переулки. «Если бы не перевязанный твой палец на руке» — сказал я Эми, «То, ни за что, не отличил бы тебя от брата». «Нас всегда и все путают» — с улыбкой отвечал он: «Только мать нас не путает, никогда». Мы въехали на привокзальную стоянку и встали на ней между множеством машин. Объяснив, до какой станции мне нужен билет, я вручил Эми свой паспорт и деньги. Я остался на площади, расхаживаясь. Эми быстро направился к центральному входу и исчез в толпе. Время тянулось долго. Минут через двадцать он вышел, и, увидев меня, направился в мою сторону. С ним была молодая девушка приятной внешности. Мы поздоровались: «Эмма»! – произнесла она, улыбнувшись приятной улыбкой. Эми протянул мне паспорт, с вложенным в него билетом. Я невольно выдохнул: «Вы везучий человек» — сказала Эмма, улыбнувшись, не просто оказалось достать билет. Поезд идет из Сочи до Нижневартовска» — объяснила она тут же, назвав номер поезда и вагона. Через час прибытие». «Спасибо вам огромное, Эмма, если бы не вы, даже не знаю, что бы я делал», — ответил я. «Что вы? Не стоит благодарности» — произнесла девушка. Они пожелали мне счастливого пути и собрались уже уходить: «Постойте» — сказал я, сделав рукой упреждающий жест. Неподалеку стоял цветочный ларек, я быстро добежав до него, вернулся с готовым букетом роз и вручил Эмме: «Спасибо большое» — произнесла Эмма, обнюхивая цветы. Ее щеки покрылись румянцем. Эми смотрел на девушку, улыбаясь. Видно было, что он доволен моим поступком. Мы попрощались, и они медленно пошли по перрону, направляясь в сторону стоянки. Эмма, обернувшись, подарила мне свою чудесную улыбку. Я присел на стоящую поблизости скамейку: «Как хорошо» — думал я, глядя им в след: «Что есть добрые люди на свете, и как плохо, что они не так часто встречаются в жизни, как хотелось бы. Только на таких людях и держится все». Мне кажется, что не красота, вопреки принятому убеждению, спасет мир, а доброта. Все преграды рушит она на своем пути, и победа всегда остается за нею. И коварное, надменное зло только перед нею отступает боязливо.
«Подайте Христа ради!» — послышался чей- то голос из-за моей спины. Я обернулся. Какой — то мужчина, средних лет, стоял с протянутой рукой. Он был далеко неухоженный и в старой изношенной одежде. По его внешности было видно, что он давно махнул на себя рукой. Он сосредоточенно смотрел на меня, казалось, что от моих действий зависела вся его жизнь. В его глазах сидела бездонная скорбь. Я достал свой кошелек и протянул ему купюру, не помню какую. Он быстро ее схватил и отбежал в сторону. Зайдя за угол ларька, он внимательно разглядел денежный знак и спрятал в своем кармане. Затем испуганно озираясь по сторонам, спешно удалился.
Как и говорила Эмма, поезд прибыл через час. Пробравшись сквозь толпу людей, с увесистой сумкой, я быстро нашел свой вагон. Вручив приветливой проводнице билет, поднявшись по ступенькам, я вошел в вагон и через несколько минут уютно расположился в своем купе на нижней полке. Соседнее место пустовало, но смятая постель свидетельствовало, что оно кем то занято. На верхних полках лежали двое молодых ребят и мирно спали. Стоянка длилась довольно-таки долго и наконец, слегка качнувшись, поезд тронул. Я взял у проводницы чистое белье и после, умывшись, развалился на своей полке. Все мои переживания остались в прошлом, и на душе вдруг стало легко и спокойно. Из соседнего купе доносились неразборчивые беседы, прерываемые громким смехом. Я уже почти задремал, как вдруг, в дверях появился человек среднего роста, лет сорока семи-восьми, как мне показалось. «А у нас новенький» — поздоровавшись и радушно улыбаясь: «Аркадий Васильевич» — отрапортовал он, протягивая руку. Я представился. «А в прочем, называйте меня просто Аркадием» — добавил он: «К чему формальности»? «Далеко едем»? — живо спросил он. «На север» — ответил я. «Далеко» — протяжно произнес Аркадий. Я был в соседнем купе, продолжал он. Познакомился с мужиками. Там один товарищ уезжает в Америку, к дочери своей. Вот мы и подтрунивали над ним. Сам он из Свердловской области, делает прощальный круиз по родственникам. В Сочи садились вместе. Через две станции должен сойти: там тоже у него кто то живет. А потом и моя станция подойдет. Мимо полуоткрытой двери нашего купе, не спеша проходил мужчина преклонных лет небольшого роста. «А, вот же он» — произнес Аркадий и окликнул его: «Николай Николаевич, куда же это вы собрались»? Тот остановился у двери. Аркадий нас познакомил. Старик приложил руку и тихо произнес: «Пойду в тамбур, курну, малёха, хотя бы пару затяжек сделаю: не могу терпеть. «Вы осторожно с этим делом» — произнес Аркадий. Проводница у нас видели, небось, какая женщина? И в горящую избу, и коня на скаку, это про неё сказано. Не дай Бог застукает, мало не покажется. Она же вас на ходу выкинет и глазом не моргнет. И не доедите вы до дочери своей в Америку — ту самую. Старик прикусил нижнюю губу и зажмурил один глаз, сделав смешную гримасу и за тем, махнув рукой, не спеша удалился. «Сейчас я приду» — сказал Аркадий и вышел из купе, направившись в другую сторону. Его долго не было. Время от времени, откуда — то доносился голос Аркадия, то слышимый, то приглушенный, сопровождаемый смехом какой — то компании. Я тоже вышел из купе и направился в тамбур, куда ушел Николай Николаевич. Старик стоял возле двери, держась рукой за металлические прутья, и смотрел в окно. В тамбуре чувствовался слабый запах табака. Николай Николаевич, кажется, даже не заметил, что я вошел к нему. Он что — то тихо говорил сам с собой. Похоже, он прощался с родиной, по крайней мере, услышанные мною обрывки его последних фраз, говорили об этом:
Я пронесу в душе моей
Твой вид, чарующий до слез.
Твоих таинственных полей
Твоих задумчивых берез.
Казалось, он небрежно вытер свои глаза. Заметив его печальный вид, я спросил: «Николай Николаевич, вам помочь чем — либо»? Он резко повернул голову и отвернулся, сделав жест рукой, который можно было перевести как — незачем, да и нечем. Он тихо подошел к двери, намереваясь пройти в купе, как вдруг, компания из нескольких мужчин во главе с Аркадием, ворвалась в тамбур. «А, вот он где» — громко произнес Аркадий, увидев старика». Николай Николаевич отступил назад и стал спиной к стенке тамбура, как вор, пойманный на месте преступления. «Послушайте, Николай Николаевич» — произнес Аркадий, приблизившись к старику. Несколько мужчин стали по обе стороны. «Хотим дать вам некоторые поручения, раз уж вы едете за кордон» — сказал Аркадий. Да что с вами? На вас же лица нет. Вот что значит — покинуть отчий край. Понимаю… Ну не такое уж это горе, дорогой, вы наш. Можно же вернуться в любое время. Так, мужики? Стоящие рядом одобрительно загалдели. «Не переживайте так сильно» — продолжал Аркадий. Бывает хуже: всяко приходится, проснешься лужа, а пить хочется. Стоящие мужики засмеялись. Вот какая у нас к вам просьба: «Передайте президенту их, произнес Аркадий, словно Николай Николаевич ехал не к дочери своей, а к руководителю соединенных штатов с важной дипломатической миссией. «Так вот» — с сарказмом продолжал Аркадий, положив руку на плечо старику. Передай Обамушке, фу ты, Трампу, нечего нас клеймить перед всем миром. Мы простой и миролюбивый народ. Не хотим воевать ни с кем, мы хотим дружить со всеми. А страна у нас огромная и силы в ней немерено. Глупо будет с ней тягаться. Вот такой вот простой кроссворд. И нечего, скажите, русского медведя за нос дергать. Не успеет глазом моргнуть, оттяпает руку по самый локоть. Кто то добавил: «Хорошо если только руку». Среди присутствующих прокатился дружный хохот. «А Парашенко…» — продолжал Аркадий, делая ударение на вторую гласную «а», передайте, увидите его возле Пентагона с протянутой рукой. Скажите, что не видать ему Крыма как собственных ушей. Да и Киев, если капнуть по-глубже, то наш город, российский, потому как была Киевская Русь, но ни как не Московская Украина». Присутствующие одобрительно закивали. Бедный Николай Николаевич стоял со слабой ухмылкой на лице, поочередно переводя взгляд, то на одного, то на другого из присутствующих мужчин. Вероятно, он думал, увидит ли он снова этих и похожих на них близких ему по духу людей. О многом говорило выражение его лица, внимательному взору. Оставив Николая Николаевича на потеху веселой компании, я вернулся в свое купе. В коридоре стоял какой то мужчина и с грустью смотрел в окно. Я давно уже его заметил. Сидя на лавке, я перелистывал журнал кем то оставленный. Еще доносились из тамбура смех и голоса веселого кружка. Наконец вернулся Аркадий и зашел в купе, на половину задвинув дверь. Он был в приподнятом настроении. «А кто этот мужчина»? — спросил я Аркадия, указав в коридор. Аркадий выглянул в коридор и сел на свою лавку, задвинув до конца дверь. «Печальный случай» — произнес он, указав большим пальцем руки в сторону коридора. Приезжал он к своей знакомой, с которой познакомился по интернету. Долго с ней общался по телефону и по скайпу, как он рассказывал. Уличив момент, решил съездить к ней. Приехал не предупредив: хотел сделать ей сюрприз. Добравшись в поздний час, поднялся к ней с огромным букетом цветов. Оказалось, что она не одна. Бросил ей под ноги букет и удалился. Ну что тут скажешь? Аркадий развел руками. Как говориться, пришел бобер к лисице в нору, а там другой бобер. Все несчастья из-за женщин, помолчав не много, произнес Аркадий. Иная вопьется, как пиявка, всю кровь высосет без остатка, а другая так переворотит душу, потом ходишь, не зная — куда себя деть, как таракан после дихлофоса.